М.Л. Калужский
Общая теория систем
Курс лекций. – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2007. – 144с.

Предыдущая

Оглавление

Следующая

Раздел III. Социальная самоорганизация

Лекция 8. Противоречия в социальных системах

Говоря о роли противоречий в социально-экономическом развитии общества, представляется целесообразным подробно остановиться на их значении как фактора самоорганизации социальных систем. Причина проста: в основе любых противоречий лежит энтропия – процесс сокращения ресурсов, вынуждающий социальные системы адаптироваться к новым условиям. Обычно обозначают два вида противоречий в социальных системах:

внутренние – между внутренними потребностями системы и внешними возможностями надсистемы;

внешние – между внешними потребностями надсистемы и внутренними возможностями системы.

Часто это напоминает старый постсоветский анекдот: мы плохо работаем, потому что нам мало платят; нам мало платят, потому что мы плохо работаем. В действительности речь идет лишь о разных ресурсных потребностях, лежащих в основе объективных социальных противоречий.

Можно даже сказать, что социальные противоречия являются следствием т.н. «горизонтальной конкуренции», направленной на передел ресурсных потоков в обществе. Чем менее удовлетворены ресурсные потребности отдельных социальных институтов (уровней), тем выше острота системных противоречий.

Выхода три: либо повышать эффективность работы, либо искать новые источники ресурсов, либо перераспределять уже имеющиеся резервы. Первые два варианта требуют дополнительных затрат на структурную перестройку, а третий – связан с сокращением расходов и оптимизацией издержек, но это что называется «резать по живому». Сопротивление неизбежно.

На практике часто то, что экстенсивно развивает один уровень закрытого общества, неизбежно приводит к ущемлению другого. И то, что экстенсивно укрепляет финансовые позиции государства, объективно сокращает ресурсы хозяйствующих субъектов или населения.

Поэтому соотношение ресурсного обеспечения различных уровней в открытой равновесной социально-экономической системе следует признать оптимальным. В закрытой равновесной системе происходит приоритетное развитие одного или нескольких социальных уровней. Но и это еще не все. Любое тоталитарное государство – это социальная надсистема, устанавливающая слишком узкие граничные рамки для своих подсистем.

Такая социальная политика ведет к неизбежной бифуркации. Это палка о двух концах, поскольку ресурсная ущемленность отдельных социальных уровней снижает адаптационные возможности всей системы в целом. Нужна так называемая "золотая середина" (состояние-аттрактор). Ситуацию можно проиллюстрировать при помощи следующей схемы социальной организации государства:

Рис. 10. Схема социальной организации государства

Здесь очень хорошо видна двойственность интерпретаций. Если говорить о самоорганизации, то внешней средой является государство (верхние уровни), которым снизу делегированы управленческие полномочия. Если же говорить о ресурсных потоках – в качестве внешней среды выступают носители интересов низших уровней.

В этой связи представляется возможным дать следующее определение понятия «государство»: Государство – полиструктурная система социальных институтов, формирующее среду и средства собственного функционирования и развития.

Разумеется, существуют как ресурсные потоки сверху (госзаказы, дотации, субвенции),[68] так и самоорганизация снизу (выборы, референдумы), но они вторичны, поскольку условия здесь все равно определяются из высшего уровня. Точно также материальные блага и реальное наполнение ресурсных потоков производится на низших уровнях, тогда как на верхних уровнях происходит их перераспределение.

Поэтому, хотя государство и устанавливает граничные (правовые) рамки для всей надсистемы в целом, но базовым уровнем является все-таки уровень конкретных носителей интересов. Соответственно индивидуумы только тогда реализуют интересы социальных институтов, когда через них наиболее эффективно реализуются их собственные интересы (с минимумом производства энтропии).

Роль системных противоречий

Социальная структура подразумевает неизбежное перераспределение ресурсов на верхние «этажи» социальной иерархии. Снизу идут ресурсные потоки, сверху – управляющее воздействие. Индивидуумы, стремящиеся обеспечить себе комфортное существование, вынуждены подчинять свои интересы абстрактным интересам системного уровня.

В этом скрыт главный стимул любого социального развития. Наиболее конкурентоспособные (т.е. способные к адаптации) члены общества формируют социальные институты и социальную среду цивилизации. Чем обширнее адаптационные возможности членов общества (способности к потреблению и воспроизводству ресурсов), тем выше степень развития всей цивилизации.

Две причины: недостаток ресурсов и потенциал самоорганизации, двигают социальный прогресс. Они в равной мере влияют на развитие социальных систем, объединяя внешние и внутренние факторы развития.

Представим такую ситуацию: в стране существует лишь несколько человек, отождествляющих себя с государственными институтами и способные обеспечить их функционирование. Именно они и займут руководящие посты. Остальные члены общества останутся пассивны, и мы увидим пример самого примитивной социальной структуры. Не эта ли ситуация наблюдалась несколько десятков лет назад в т.н. «банановых республиках»?

Совсем иное дело, когда желающих получить доступ к распределению ресурсов превышает число имеющихся вакансий. Это первооснова политики или, по В.Парето, «борьбы элит». Тут уже вступает в действия закон самосохранения систем, описываемый теоремой И.Р.Пригожина. Система усложняется настолько, насколько позволяют ее ресурсные возможности и наличие квалифицированных кадров для формирования новых социальных институтов.

Аналогичным образом в животном мире зачатки социальной организации проявляются в том, что вожак стаи (сильнейшая особь) распределяет социальные роли, присваивает лучшую долю добычи. Не касаясь вопроса морали, следует отметить, что стремление к контролю над распределением ресурсов лежит в основе любого социального (научного, технического) прогресса.

Именно стремление к удовлетворению личных потребностей (см. пирамиду потребностей А.Маслоу) служит основанием социальной активности в обществе. Индивидуумы, находящиеся на высших уровнях социального устройства, проявляют заботу о тех, кто оказался внизу вынужденно и ровно настолько, насколько это позволяет сохранить существующее положение.

Это объективная реальность и одновременно главный стимул общественного развития. Все попытки создать общественный строй, игнорирующий описанную закономерность, заканчивались социально-экономической деградацией общества и переходом к прежней системе распределения ресурсов.

Никогда социально незащищенные слои общества не жили лучше представителей правящей элиты. Если бы это произошло или даже наметилась такая тенденция, то стимул к развитию государственности потерял бы свою привлекательность, разрушилось социально-экономическое основание государственности.

Мы уже наблюдали такую ситуацию на примере СССР, когда центр не смог удержать контроль над ресурсными потоками и государство перестало существовать. До сих пор многие экс-советские республики возглавляют бывшие руководители СССР (Шеварднадзе, Алиев, др.), для которых просто сменились социальные приоритеты.[69] Идеология в данном случае вторична.

Здесь присутствуют типичные признаки полярности системных характеристик. Там, где происходит процесс системообразования (привнесения особенного в уникальные характеристики целого) неизбежно наблюдаются отличия характеристик частного и целого. Важно, чтобы существующие противоречия не угрожали стабильности государственной системы.

Системные противоречияя не являются изначально заданными. Они динамически изменяются и напрямую зависят от характера системных связей и структуры ресурсных потоков на разных системных уровнях. Особенность экзогенного подхода Общей теории систем состоит в том, что причины системных изменений всегда находятся вне социальных систем.

Они статичны и принципиально неуправляемы. Управляема реакция на эти причины, но только в определенном системном состоянии и при условии наличия свободных ресурсов. Отсюда следует, что в основе всякого субъективного социального интереса (следствия) лежит объективная потребность в чем-либо (причина).

Приведенное высказывание можно экстраполировать на деятельность всех без исключения социальных институтов. В конце концов, не потому ли выборность и разного рода референдумы считаются признаками открытого общества, что они подразумевают возможность наименее болезненным путем привести структуру социальной системы в соответствие с требованиями окружающей среды (общества).

То же самое можно сказать о социальных функциях профсоюзной деятельности или акционерной формы собственности. Это то, что Пригожин назвал термином «обратная связь».

Другое дело, что обратная связь осуществляется при непременном наличии системных противоречий, которые выступают в качестве механизма оптимизации ресурсных потоков. Ни один социальный уровень не согласится в добровольном порядке сократить потребление ресурсов. Везде действуют объективные законы самосохранения. И везде в основе этих законов лежат объективные потребности.

Поэтому в социальных системах внешние факторы носят объективный характер, а внутренние факторы – субъективный.[70] Объективный характер внешних факторов – оттого, что внешние факторы существуют вне системы, и внешняя среда генерирует их причины. А субъективный характер внутренних факторов – оттого, что внутренние факторы вырабатываются самой системой, и отражают ее собственные адаптивные возможности. Отсюда вытекает то, что объективность системных противоречий проявляется на социальном уровне в виде субъективных интересов, отражающих противоречивые потребности.

Системные противоречияя носят объективный характер и обусловлены неизбежной закрытостью всякой системы, поскольку любая автономность подразумевает наличие внешних ресурсов и собственных ресурсных интересов. Отсюда следует главный вывод: негативные внешние факторы, ухудшающие положение систем, служат стимулом к их революционному (качественному) развитию. Осознанное поведение в комфортных условиях не способно выступать в роли "двигателя" самоорганизации.

Процесс социального развития довольно прост. Под влиянием негативных внешних факторов система самоорганизуется в направлении адаптации к условиям объективной действительности. Однако всякое управляемое развитие закрытых социальных систем приводит к их реструктуризации в субъективно определяемом направлении, почти неизбежно отличном от естественного пути самоорганизации.

Как только противоречия между реальными потребностями людей и субъективным представлением о них станет невыносимым,  происходит социальный взрыв, и структура управления меняется. В условиях демократии можно обойтись без социального взрыва, через выборы. Однако демократия также отнюдь не является панацеей, поскольку не гарантирует безусловного улучшения ситуации.

Существует ошибка, повторяемая в развитии цивилизации в течение многих тысячелетий. Речь идет о стремлении человечества к построению общества всеобщего благоденствия.

И не важно, говорим мы о религиозных концепциях (царство небесное) или о коммунистических утопиях – везде присутствует стремление отдать по способности, но получить – обязательно по потребности. Другими словами – минимум издержек, исключающий возможность спонтанной (неконтролируемой) перестройки под влиянием внешних условий. Однако адаптационное развитие в таких условиях прекращается и неизбежно наступает стагнация.[71]

Не удивительно, что в ходе исторического развития ни одна социальная система не смогла построить идеальное общество. Чем утопичнее изначально были субъективные идеалы, тем тираничнее и ужаснее стало их практическое воплощение. Существует простое объяснение: самые благородные субъективные цели социального развития искусственны, а системы, стремящиеся к их достижению – неконкурентоспособны.

Трудно усомниться в благородстве намерений членов Парижской коммуны или марксистских лидеров. Однако ради достижения субъективных целей (всеобщего равенства, уничтожения частной собственности и т.д.) они очень скоро переходили к методам диктатуры. И дело здесь не в личной кровожадности лидеров. Экономика не могла развиваться по внересурсному пути. Абстрактные принципы не смогли заменить естественное стремление к удовлетворению базовых потребностей.

Противоречия и инновации

Парадокс заключается в том, что противоречия между социальными институтами проявляются объективно. В их основе лежат объективные потребности, присущие различным уровням социальной структуры общества. Ни один социальный институт, как и ни один нормальный носитель социального интереса (индивидуум), не стремится к конкурентной борьбе или системной конфронтации ради того, что «сам процесс нравится». Его вынуждают адаптироваться объективные обстоятельства (энтропия).

Это очень важное утверждение, проливающее свет не только на общие закономерности самоорганизации социальных систем, но и на их восприимчивость к внедрению инноваций (открытость). Французский социолог Раймон Будон справедливо указывает: «…инновация может восприниматься системой только тогда, когда последняя способна к ее восприятию. …Принятие (либо отвержение) инновации является, таким образом, функцией определенных характеристик системы».[72]

Правда, на практике мы зачастую наблюдаем подмену целей и интересов одного порядка целями и интересами другого порядка. Так, например, происходит, когда региональные или территориальные власти в преддверии грядущих выборов принимают решения о необоснованных льготах для хозяйствующих субъектов. Решения в целом невыгодные для развития территории, но позволяющие сформировать предвыборный фонд кандидатов.

Моральное оправдание заключается в том, что потенциальные противники на выборах априори считаются неспособными к полноценному выполнению управленческих функций. Однако трудно игнорировать тот факт, что ресурсы, предназначенные в принципе для использования в воспроизводственном процессе, расходуются на невосполнимые затраты.

И при любом итоге выборов победитель получит в наследство территорию с ухудшившимися экономическими возможностями. Иначе говоря, речь идет о типичном случае подмены интересов высшего порядка базовыми интересами – сохранением собственного статуса, высоких личных доходов, влияния и т.д. Разумеется, бывают случаи, когда те и иные интересы совпадают. Но все равно это разные интересы.

Поэтому говорится, что между социальными потребностями на различных уровнях государственного устройства существуют естественные противоречияя, в основе которых лежат объективные потребности. Личные интересы присутствуют на всех уровнях социальной иерархии и лежат в основе любых общественных интересов. Отсюда следует, что интересы общественных образований не могут существовать отдельно от интересов их конкретных носителей.

Всегда существовало универсальное межуровневое противоречие между объективными потребностями социальных систем и субъективными интересами представляющих их индивидуумов. Малопродуктивно ждать от систем низшего уровня добровольного принятия мер по ресурсному обеспечению систем высшего уровня за счет даже временного ухудшения собственного положения.

По-видимому, единственно приемлемым и научно обоснованным представляется использовать в качестве исходной предпосылки утверждение: интересы общества – это совокупность интересов подавляющего большинства населения (конкретных носителей). Это не интересы государства или любого другого социального уровня, которые абстрактны, поскольку не имеют конкретных носителей.[73] Лишь такой подход позволяет говорить о критериях стабильности или эффективности (адаптированности, конкурентоспособности) социальных структур.

Описанный подход уже давно и прочно укоренился в фундаментальных работах западных теоретиков менеджмента. Так, к примеру, Бенгт Карлоф пишет: "Согласно теории динамического консерватизма, социальные системы ведут борьбу за сохранение статус-кво, за то, чтобы ничего не менять. Именно поэтому организационные структуры первоначально игнорируют сигналы о грядущих переменах, затем начинают противиться им, стремятся противостоять их воздействиям и в конце концов пытаются удержать их в каких-то минимальных границах".[74]

В основе сопротивления инновациям лежит объективный процесс, описываемый теоремой о минимуме производства энтропии И.Р.Пригожина. Именно поэтому формирование информационных потоков, независимых от реструктурирующихся систем, так же необходимо при внедрении социальных новаций, как и формирование новых внешних факторов.

Особенно актуально это на уровне регионального управления. Если на государственном уровне действует система государственной статистики и наработан солидный научно-методологический потенциал, то на региональном уровне трудно вести речь о серьезном анализе.

Региональный и муниципальный уровни социального устройства в их нынешнем виде достаточно новое явление в государственной иерархии власти в России. Неудивительно, что статистика государственного уровня, как впрочем, и аналитика, столь мало отвечают потребностям низших социальных уровней.

В то же время региональные органы управления сегодня обладают большими возможностями регулирования социальных процессов и активно эти возможности используют. В условиях развития рыночных отношений, когда предполагается наличие трех уровней общественного управления – государственного, регионального и муниципального, роль этих органов управления неуклонно возрастает.

Пути решения проблем

Главная цель социального реформирования состоит сегодня не в однобоком улучшении макроэкономических показателей в преддверии грядущих выборов, но в сбалансированном развитии российского общества на базе учета интересов всех уровней его социального устройства. Для этого уже недостаточно одной лишь государственной системы ценностей.

Блокирование обратной связи между социальными уровнями приемлемо при жесткой иерархии закрытой социальной системы, когда все рычаги государственного управления находятся в руках государства. Такая ситуация характерна для военного положения или других экстремальных ситуаций. С новыми же полномочиями на низших социальных уровнях появляются и новые ресурсные потоки, а, следовательно, новые объективные потребности и субъективные интересы.

Трудно не согласиться с мнением «видного регионоведа» Р.Г.Власова по поводу того, что новое мировоззрение может быть принято лишь тогда, когда оно будут служить интересам большинства населения.[75] Для этого на региональном уровне Власов предлагает выполнить три условия:

1.  сформулировать и принять региональное ядро ценностей;

2.  выработать социальную мотивацию для поддержки новых ценностей;

3.  институциализировать ценности на уровне органов управления.

Перечислены важные условия реализации региональной политики. Однако они могут стать бесполезными без учета интересов стабильности структур иных социальных уровней и ясного представления о природе потребностей, лежащих в основе таких интересов. В качестве иллюстрации сказанного предлагается сформулировать более широкий перечень возможных мероприятий на региональном уровне:

-  конкретизация стратегических целей регионального управления в пределах переданных федеральным центром полномочий;

-  выявление и учет объективных потребностей муниципального уровня, особенно в сферах, лежащих вне пределов ведения регионального управления;

-  выявление и учет объективных потребностей корпоративного уровня, особенно в сферах, лежащих вне пределов ведения регионального управления;

-  выявление и учет объективных потребностей индивидуального уровня, особенно в сферах, лежащих вне пределов ведения регионального управления;

-  определение индикаторов стабильности и проведение мониторинга и прогнозирования влияния управленческих решений на адаптационные возможности социальных систем;

-  широкое использование потенциала независимых научно-аналитических организаций.

Особенно важен последний тезис. Под независимым мониторингом понимается, прежде всего, мониторинг, проводимый структурами, интересы которых не совпадают с интересами структур, выступающих как заказчиками или объектами социальных исследований.

В первую очередь, это научные учреждения, не входящие в систему органов государственного, муниципального и корпоративного управления. Существует целый ряд доводов в пользу необходимости независимого мониторинга влияния межуровневых противоречий на ход социального реформирования в Российской Федерации:

-  противоречивость интересов стабильности различных социальных уровней;

-  совпадение интересов социальных институтов и зависимых от них индивидуальных носителей;

-  вероятность подмены интересов общественного развития интересами развития систем отдельных социальных уровней;

-  сложность прогнозирования результатов инновационных процессов и т.д.

Положение несколько осложняется методологическими проблемами социальных дисциплин. Пока в социальных дисциплинах отсутствует даже не методология, отсутствует элементарное осознание противоречивого характера социальных потребностей и интересов.

Превалируют два подхода: либо наблюдается примат интересов отдельного социального уровня, либо мы сталкиваемся с псевдонаучными рассуждениями о метафизических причинах происходящего. Альтернатива в любом случае отсутствует, и дальнейшее развитие социальных наук неизбежно сопряжено с решением актуальных задач системной организации общества. Общая теория систем располагает достаточным потенциалом для этого.

Рекомендуемая литература:

1.  Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения. – М.: Аспект Пресс, 1998.

2.  Калужский М.Л. Методологические основы анализа системных противоречий общественного развития. – Омск: ОмГАУ, 2000.

3.  Могилевский В.Д. Методология систем: вербальный подход. – М.: Экономика, 1999.

---

Предыдущая

Оглавление

Следующая