М.Л. Калужский
Общая теория систем
Курс лекций. – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2007. – 144с.

Предыдущая

Оглавление

Следующая

Раздел III. Социальная самоорганизация

Лекция 7. Особенности социальной самоорганизации

Для понимания особенностей социальной самоорганизации представляется целесообразным определиться с основополагающими понятиями, используемыми при рассмотрении проблем взаимодействия социально-экономических интересов в масштабе отдельного государства.[61] На современном этапе предлагается выделять пять подуровней таких интересов:

1.  государственный уровень (интересы федерального центра);

2.  региональный уровень (интересы субъектов Федерации);

3.  территориальный уровень (интересы местного самоуправления);

4.  корпоративный уровень (интересы хозяйствующих субъектов);

5.  индивидуальный уровень (интересы конкретных носителей).

Рассмотрим каждый из этих уровней в отдельности.

1. Государственный уровень социальной структуры общества. Для этого уровня характерен примат интересов целостности государства, упор на федеральные программы развития и выполнение приоритетных государственных функций.

В России законотворческий процесс в сфере внутригосударственной политики объективно направлен на гармонизацию отношений между федеральным центром и субъектами РФ. Это единственно возможный способ нормального функционирования современного федеративного государства.

Основной приоритет здесь сегодня отдается разграничению полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации. Именно поэтому столь важная роль отводится соответствию законодательных и нормативных правовых актов субъектов Федерации Конституции РФ, конституционным и федеральным законам.

Однако, помимо декларируемых целей, преследуемых при проведении региональной политики федеральным центром, существуют и его объективные интересы, которые кажутся обыденными и естественными, но часто остаются вне поля зрения современной социальной науки. Парадокс заключается в том, что интересы государств зачастую направлены на сдерживание цивилизационного процесса.

Наглядный пример: сосредоточение большей части мировых ресурсов в нескольких высокоразвитых государствах. Ни с кем реально они делиться своими богатствами не намерены.

Такое поведение совершенно естественно и обусловлено объективностью потребностей государства. Среди таких потребностей можно отметить:

-  ресурсное обеспечение государственной инфраструктуры;

-  макроэкономическая и социальная стабильность общества;

-  оптимизация государственных расходов и доходов (особенно в части бюджетного регулирования);

-  сохранение контроля над ключевыми позициями госуправления и т.д.

С целью реализации своих интересов государство устанавливает для систем более низких социальных уровней «граничные рамки», в которых они функционируют. Поэтому межуровневые системные противоречияя не носят антагонистического характера. Они обусловлены различиями задач и особенностей общественной организации на разных структурных уровнях социальных систем.

2. Региональный уровень социальной структуры общества. Для этого уровня характерен примат интересов регионального развития, особенно с учетом дотационности и почти тотальной зависимости регионов от федерального центра.

Здесь следует учитывать, что органы регионального управления формально входят в систему органов государственного управления. Однако существуют особенности, позволяющие выделить региональный уровень государственного управления в качестве отдельного системного уровня:

-  выборность глав региональных администраций, стимулирующая системообразующие процессы в субъектах Федерации;

-  законодательная независимость субъектов Федерации в конституционных рамках (иногда – и за их пределами);

-  бюджетная самостоятельность в рамках финансовых полномочий, переданных регионам из федерального центра;

-  наличие системообразующего влияния (обратной связи) на федеральном уровне (через Федеральное Собрание) и т.д.

Статья 73 Конституции РФ гласит, что вне пределов ведения Российской Федерации ее субъекты обладают всей полнотой государственной власти. Причем тот факт, что не соответствуют Конституции России в основном конституции национальных образований, лишний раз свидетельствует о дестабилизирующей роли развития государственного строительства именно в этом направлении.[62]

Указанные положения в равной мере распространяются на республики, края, области, города федерального значения, автономную область, автономные округа. Не останавливаясь подробно на проблеме законодательного неравенства прав национальных образований и других субъектов Федерации, попытаемся охарактеризовать основные противоречия интересов регионального и федерального уровней.

В качестве одного из ключевых примеров можно привести финансовые противоречия. Они носят весьма разноплановый характер:

а) противоречия, связанные с финансированием региональных бюджетов.

Ввиду отсутствия прямого контроля со стороны государства за распределением средств региональных бюджетов (обратной связи) активность на региональном уровне направлена в сторону "выбивания" средств из федерального бюджета, но не на развитие собственного экономического потенциала. Сегодня более 90% российских регионов дотационны.

Меры федерального центра: введение казначейского контроля на местах и использование специально разработанных бюджетных индексов при расчете трансфертов.

б) противоречия, связанные с разделением финансовых потоков.

Органы регионального управления объективно заинтересованы лишь в сборе налогов, формирующих региональные бюджеты. Это обстоятельство (с учетом слабости территориальных подразделений федеральных структур) весьма наглядно объясняет не только низкую собираемость федеральных налогов, но и нежелание региональных властей заниматься развитием промышленного производства.

Меры федерального центра: введение нового Налогового кодекса РФ, ограничивающего роль местным налогов при формировании региональных бюджетов.

в) противоречия, связанные с несовпадением финансовых интересов.

Реально на уровне регионов сегодня приоритетны два ведущих направления – сохранение доходов и распределение расходов. Поэтому совершенно естественно то, что государственным функциям, отнесенным к ведению федерального центра, со стороны региональных органов власти уделяется лишь декларативное внимание. В качестве примеров можно привести нецелевое использование федеральных средств, искажение статистической информации и другие тенденции.

Меры федерального центра: содержание региональной  инфраструктуры федеральных фискальных органов, таких как региональные управления федерального казначейства, Центрального банка РФ и т.д.

Однако, несмотря на принимаемые меры, на региональном уровне едва ли не повсеместно наблюдается фактическая подмена естественных ресурсных потоков (от развития производства, инвестиционных процессов и т.д.) искусственными потоками из федерального бюджета. Именно поэтому в последние годы предпринимаются попытки закрепить за субъектами Федерации достаточные финансовые источники для самостоятельного формирования бюджетов. Такая политика призвана сократить встречные финансовые потоки между бюджетами различных уровней и снизить объемы федеральной финансовой поддержки самодостаточ­ных регионов.

3. Территориальный уровень социальной структуры общества. До недавнего времени для этого уровня было характерно стремление к самостоятельности и независимости от органов государственного управления субъектов Федерации. Статья 12 Конституции РФ разделяет понятия государственного управления и местного самоуправления. В соответствии с этой статьей органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти.

Органы местного самоуправления управляют муниципальной собственностью, формируют и исполняют местный бюджет, устанавливают местные налоги и сборы, осуществляют охрану общественного порядка, решают иные вопросы местного значения. Местное самоуправление в Российской Федерации обеспечивает самостоятельное решение вопросов местного значения, владение, пользование и распоряжение муниципальной собственностью. Самоуправление осуществляется по территориальному признаку с учетом местных традиций.

При этом местное самоуправление в Российской Федерации гарантируется правом на судебную защиту, на компенсацию дополнительных расходов возникших в результате решений, принятых органами государственной власти, запретом на ограничение законных прав местного самоуправления. Все это – декларируемые, но далеко не всегда соблюдаемые конституционные нормы.

Структура органов территориального самоуправления (в первую очередь – крупных городов) носит все признаки обособленного системного уровня:

-  собственное бюджетное устройство;

-  наличие разветвленной инфраструктуры;

-  реализация несвойственных другим уровням функций и задач;

-  нормотворческая деятельность;

-  обособленная собственность и т.д.

Кроме того, как представительный орган, так и глава местного самоуправления, избираются непосредственно населением и фактически неподконтрольны региональным органам государственного управления субъекта Федерации. Отсутствует обратная связь.

На уровне небольших населенных пунктов это противоречие мало ощутимо. Однако для регионально значимых городов характерно острейшее противостояние региональных и территориальных властей.

Описанное противоречие наблюдается с разной степенью ост­роты противостояния в большинстве субъектов Федерации. В ре­зультате неэффективно расходуются ресурсы, происходит дублиро­вание управленческих функций, снижаются темпы социально-экономиче­ского развития регионов.

Здесь мы видим типичный пример того, как непродуманно уста­новленные на федеральном уровне "граничные рамки" объективно провоцируют обострение противоречий между региональной и территориальной подсистемами государственного устройства России. Причем усиление противоречий происходит по мере ухудшения финансового положения в стране (сокращения ресурсных потоков).

В результате недоучета системных факторов в отношениях  между двумя уровнями государственного устройства произошла подмена вертикальной конкуренции (направленной на рост эффективности использования ресурсов) конкуренцией горизонтальной (направленной на борьбу за их перераспределение). Трудно обвинять в этом  руководителей тех или иных органов власти, поскольку они видят ситуацию в граничных рамках своего системного уровня (системы отсчета). Иначе говоря, в рамках тех финансовых и управленческих полномочий, которые определены несовершенным законодательством Российской Федерации.

Сегодня предпринимаются попытки исправления сложившегося ненормального положения. Для этого принят целый ряд нормативных актов федерального уровня, сокращающих финансовые потоки территориального уровня и вынуждающих органы местного самоуправления изыскивать дополнительные источники финансирования.

Естественно такие меры вызывают крайне неоднозначную реакцию. В качестве недостатков принятых Бюджетного кодекса, Общей части Налогового кодекса, Концепции межбюджетных отношений и пакета стабилизационных законопроектов со стороны органов городского самоуправления называются:[63]

-  увеличение доходной части федерального бюджета за счет сокращения доходной части местных бюджетов;

-  отказ от закрепления расходных и доходных полномочий между уровнями бюджетной системы;

-  несбалансированность расходных и доходных полномочий по уровням бюджетной системы;

-  централизация доходов на федеральном уровне с передачей обязанностей по расходам на уровень местного самоуправления;

-  нарушение декларируемого "принципа равноправия" всех уровней бюджетной системы;

-  отсутствие условий, стимулирующих увеличение доходов местных бюджетов;

-  сокращение собственной доходной базы местного самоуправления;

-  понижение самостоятельности местных бюджетов и передача управления доходами на уровень субъектов Федерации.

Разумеется, с позиций региональных органов государственного управления ситуация выглядит диаметрально противоположным образом. Теперь существует противоположная опасность – чрезмерное обескровливание систем территориального самоуправления за счет непродуманного сокращения ресурсных потоков. Перебои с транспортом и задержки зарплаты бюджетникам, финансируемым из средств городского бюджета г.Омска, более чем наглядно иллюстрируют сложившееся положение.

Однако нельзя не отметить, что дальнейшее развитие ситуации прогнозируется по пути отказа органов местного самоуправления от целого ряда социальных функций и передачи их на региональный уровень. В результате неблагоприятных внешних условий сегодня происходит реструктуризация системы местного самоуправления в новых граничных рамках.

4. Корпоративный уровень социальной структуры общества. Этот уровень характеризуется наибольшей степенью зависимости от действий вышестоящих структурных уровней. Можно даже сказать, что эта зависимость носит во многом односторонний характер. Так, основные "правила игры" хозяйствующих субъектов определяются законодательством Российской Федерации. Государство стремится вынудить предприятия действовать в рамках установленного правового пространства.

И действительно, если разобраться – мы увидим, что именно государство выступает в роли надсистемы, определяющей условия деятельности хозяйствующих субъектов:

-  обеспечивает функционирование денежно-финансовой системы;

-  определяет правовые нормы хозяйственной деятельности;

-  устанавливает регулирующие налоги и сборы;

-  является крупнейшим собственником и монополистом;

-  выполняет иные функции государственного управления.

При этом государство преследует интересы собственной стабильности: повышение доходов бюджета и снижение социальной напряженности в обществе. Тогда как хозяйствующие субъекты также стремятся к снижению расходов (на налоги в том числе) и к росту доходов.

Всё совершенно естественно с той лишь разницей, что доходы высшего системного уровня складываются из расходов низших системных уровней. Поэтому социальные интересы здесь диаметрально противоположны.

Нельзя сказать, что системные противоречияя носят антагонистический характер. Именно государство выступает в роли внешней среды, обеспечивающей функционирование хозяйствующих систем. И, хотя крайней степенью межуровневых противоречий и можно назвать т.н. «теневую экономику», но это скорее показатель неэффективности внутренней политики государства, чем свидетельство реального антагонизма.

В любом случае хозяйствующие субъекты в рыночной экономике вынуждены считаться с граничными рамками, устанавливаемыми государством. То же самое можно сказать и о других уровнях социального устройства общества. Чем выше открытость системного уровня, тем меньше противоречий и конфликтов он продуцирует.

Можно даже сказать, что: Пассивное воздействие внешней среды и самостоятельная стратегия адаптации – вот тот признак системной открытости, который отличает рыночную экономику от планового хозяйства в любой стране мира.

В процессе экономического роста эта закономерность только усиливается. Так, известные американские специалисты по корпоративному управлению А.А.Томпсон и Дж.А.Стрикленд отмечают: «Все большему и большему числу компаний приходится считаться с общественными правами, ценностями и приоритетами, учитывать и следить за законодательством и регулирующими нормами в процессе анализа ситуации вокруг фирмы».[64] Они выделяют пять основных стратегических целей на корпоративном уровне:

1.  проявление деловой активности в рамках границ, определенных нормами этики и интересами общества;

2.  учет социальных приоритетов и запросов общества;

3.  готовность предпринимать действия для избежания конфронтации с регулирующими нормами;

4.  поддержание баланса между интересами акционеров и общества в целом;

5.  обеспечение гражданской позиции компании в обществе.

Однако нельзя не учитывать и то обстоятельство, что в условиях жесткой конкурентной борьбы за рынки сбыта неформальный выход хозяйствующих субъектов за рамки правовых норм иногда позволяет более эффективно решать насущные проблемы. Это особенно актуально в условиях российской действительности, когда трудно всерьез говорить о функционировании рыночных механизмов. Среди причин, препятствующих установлению внешних границ на уровне хозяйствующих субъектов можно выделить:

-  слабость судебной системы, обеспечивающая возможность ухода от ответственности за нарушение норм антимонопольного, налогового и иного законодательства (финансовые пирамиды);

-  слабость системы государственного управления, переориентирующая хозяйствующие субъекты на поиск путей решения существующих проблем в обход общепринятых правил и норм (всевозможные зачеты, налоговая политика);

-  незавершенность передела собственности, позволяющая хозяйствующим субъектам в короткие сроки получать прибыль, минуя непосредственную производственную деятельность (внеконкурсная реализация госсобственности);

-  отсутствие четкой экономической политики, когда периоды многолетнего недофинансирования сменяются внезапными финансовыми вливаниями (напр., в угольную отрасль) и т.д.

Все это резко снижает привлекательность инвестиций в производственную сферу и уводит капиталы в теневой бизнес. Робкие попытки государства административными мерами исправить существующее положение пока ведут лишь к увеличению оттока капиталов за рубеж, где их сохранность более гарантирована. Такая ситуация в той или иной мере проявляется в любой рыночной экономике. Основана она на объективных противоречиях между корпоративными интересами конкретных хозяйствующих субъектов и интересами государственного управления.

Непонимание объективного характера системных противоречий лишь усугубляет их последствия. Причем далеко не во всех случаях источники неэффективности находятся на корпоративном уровне. Так, известный специалист в сфере экономики государственного сектора Дж.Стиглиц приводит показательный пример из практики государственных закупок в достаточно открытой рыночной среде США, когда «… Пентагон закупал обыкновенные винты (продающиеся в любом магазине оборудования по 3 цента) по 91 доллар каждый».[65]

Нет ничего удивительного в том, что везде в мире хозяйствующие субъекты ставят на первое место интересы собственной стабильности, нежели интересы внешних, пусть даже и государственных структур. Протекционизм и взяточничество с позиций Общей теории систем вполне моделируемые и прогнозируемые процессы.

Такое же положение наблюдается и на предприятиях, целиком находящихся в собственности государственных или муниципальных образований. Д.Стиглиц видит две основные причины этого:

1.  сотрудникам госпредприятий не нужно беспокоиться о банкротстве;

2.  сотрудникам госпредприятий не нужно беспокоиться о конкуренции.

Объяснение такого поведения видится еще и в том, что на первое место выходят интересы конкретных индивидуумов – носителей собственных интересов. И собственные интересы (финансовая независимость, социальное положение, уверенность в завтрашнем дне и т.д.) совершенно естественно превалируют над интересами общественными.

5. Индивидуальный уровень социальной структуры общества. Это базовый уровень, который существовал с того момента, когда на Земле появился первый человек. Несмотря на то, что этот уровень находится в самом низу приведенной иерархии, именно он, как представляется, составляет основу любого государственного устройства. Ни одно даже самое утопическое общество, построенное на идеологии коммунизма, религиозного фундаментализма или фашизма, не смогло полностью нивелировать этот фактор общественной жизни. Везде, под тем или иным предлогом, личные интересы всегда стояли выше интересов общественных.

Разумеется, на первый взгляд такое утверждение может показаться достаточно спорным. Однако стоит опять вернуться к тезису о том, что в основе всякого интереса лежит какая-либо потребность. Потребности могут быть совершенно разными: для одного – гарантированная заработная плата, для другого – потребность в самовыражении (в том числе и через воплощение своих идей).

Вполне нормальным является первостепенное удовлетворение базовых потребностей индивидуального уровня. И уже затем происходит переход к удовлетворению потребностей высшего уровня. Доказать подобное утверждение можно очень легко, используя метод «от обратного». Для этого стоит представить, насколько реальна возможность удовлетворения потребности высшего уровня без одновременного удовлетворения потребностей низших уровней, и наоборот.

В любом случае потребность всегда объективна, так как ее удовлетворение подразумевает достижение совершенно определенных материальных целей – строительство коттеджа или национализацию промышленности. В последнем случае мы с некоторой долей вероятности можем говорить о совпадении интересов определенных общественной группы и частного интереса конкретной личности.

Можно совершенно определенно утверждать, что большинство членов общественных формирований преследуют свои собственные, а не чужие интересы. В этом контексте можно даже сказать, что отказ от примата личных потребностей является нетипичным отклонением от нормы.[66] Именно объективные потребности индивидуума во многом определяют его принадлежность к определенной социальной группе.

Индивидуальные возможности можно реализовать через реализацию общественных интересов. Что, по правде говоря, совсем не обязательно. Обратный процесс всегда будет объективно лежать в основе социальных конфликтов.

Задача вышестоящих уровней представляется в формировании такой внешней среды для реализации индивидуальных интересов, где активность носителей интересов направлена на реализацию интересов социальных систем более высокого уровня. Кстати эту функцию государственного управления еще в конце 18 века отметил Адам Смит, когда написал о «невидимой руке рынка».[67]

Тут представляется очень важным разграничить функции. Конкретные члены общества представляют собой основу любого социального устройства. Их интересы и потребности определяют направленность социально-экономических процессов. Однако не они, а социальные институты, как более высокие уровни общественной самоорганизации, формируют условия внешней среды в надсистеме (государстве).

Рекомендуемая литература:

1.  Калужский М.Л. Методологические основы анализа системных противоречий общественного развития. – Омск: ОмГАУ, 2000.

2.  Могилевский В.Д. Методология систем: вербальный подход. – М.: Экономика, 1999.

3.  Пригожин И.Р., Николис Г. Постижение сложного. Введение. – М.: Мир, 1990.

---

Предыдущая

Оглавление

Следующая