М.Л. Калужский
Общая теория систем
Курс лекций. – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2007. – 144с.

Предыдущая

Оглавление

Следующая

Раздел II. Основания Общей теории систем

Лекция 6. Социальные системы

Развитие социальных систем подчиняется термодинамическим закономерностям в ничуть не меньшей мере, нежели развитие биологических или физико-химических систем. И как любое развитие оно неизбежно связано с внедрением нововведений (новаций). Современная теория и практический опыт предполагают два пути внедрения социальных новаций:

естественный путь – через естественное изменение внешних условий функционирования систем (условия открытости);

искусственный путь – через искусственное изменение внешних условий функционирования систем из высшего системного уровня (условия закрытости).

Оба варианта подразумевают изменение внешних условий функционирования систем. Не случайно все системные изменения (от структурных революций в промышленности до революций социальных) реализуются лишь после формирования независимых от систем внешних факторов, изменяющих объемы и интенсивность ресурсных потоков.

Поведение социальных систем

Поведение социальных систем подчиняется общему сценарию: сначала происходит сопротивление переменам и изыскание внутренних резервов и только затем начинаются структурные изменения. Классик американского менеджмента Игорь Ансофф отмечает: "При данном уровне прерывности сопротивление будет обратно пропорционально времени, в течение которого проводятся изменения".[48]

С этим утверждением не во всем можно согласиться. Скорее при невозможности сохранения существующего положения системы низших уровней под давлением обстоятельств вынуждены соглашаться на перемены. Сопротивление зависит не столько от приведенной Ансоффом пропорциональности, сколько от наличия ресурсных возможностей для этого.

Если существуют возможности для сохранения существующего положения (минимума переноса энтропии в окружающую среду), то никакие реформы реально не идут. Отличие от подхода Ансоффа здесь заключается в том, что не внутренние устремления, а давление внешних обстоятельств определяет поведение социальных систем.

Поэтому, простое делегирование полномочий от высших уровней к низшим в ходе реформирования социальной организации не способно привести к росту эффективности функционирования социальных систем.

Самоорганизация социальных систем происходит через установление граничных рамок из высших уровней. Там, где полномочия по установлению внешних рамок передаются низшим социальным уровням – роль государства снижается и общественный договор перестает действовать.

Мы повсеместно наблюдаем, как подобные попытки приводят не к структурной перестройке, а к усугублению негативных тенденций. Всякий раз, когда вместо изменения граничных рамок подсистем происходит снижение уровня самоорганизации самой системы – наблюдается снижение ее адаптационных возможностей.

 Это очень хорошо видно на примере современной России. Призыв Президента РФ Б.Н.Ельцина "берите суверенитета – сколько сможете" с точки зрения Общей теории систем абсурден. Развитие социальной системы невозможно вне постоянного усложнения структуры государственного управления.[49]

В против­ном случае роль (и ресурсная обеспеченность) государства фиксируются на более низком уровне самоорганизации. Ресурсная подпитка со стороны международных кредитных организаций еще более усугубляет ситуацию.[50]

Мы имеем сегодня более 90% дотационных регионов, слабый контроль за использованием финансовых средств и непрекращающуюся суверенизацию национальных образований. Не случайно, по мнению многих российских и зарубежных аналитиков, размывание властных полномочий является основной причиной оттока капиталов из России за рубеж.

Выход представляется не в увещеваниях или кадровых перестановках в Правительстве РФ, а в кардинальном изменении внутренней политики в государстве. Почти 2000 лет назад римский историк Публий Карнелий Тацит отмечал: "Quod nichil sit tam infirmum aut instabile, quam fama potentiae non sua vi nixa".[51]

Описанная ситуация является следствием игнорирования того факта, что низшие уровни являются базовыми по отношению к высшим. Вне этой взаимосвязи высшие уровни не могут существовать. Количество ресурсов, передаваемых на государственный уровень, находится в зависимости (хоть и нелинейной) от степени той организации, которая исходит из этого уровня.

Такое положение характерно не только для государственного уровня социальной иерархии. Показательная ситуация наблюдается сегодня и в сфере местного самоуправления: законодательное перераспределение налоговых ресурсов после введения Налогового кодекса РФ вызвало повсеместный кризис этого уровня общественных институтов.

В материалах по подготовке Всероссийского съезда муниципальных образований (1999 г.) приводится следующая таблица распределения бюджетных средств в целом по Российской Федерации:

Показатели, %	Федеральный бюджет	Консолидированный бюджет субъектов РФ	Региональный бюджет	Местные бюджеты
Доходы	52,1	47,9	23,4	24,5
Расходы	47,6	52,4	20,3	32,1

Табл. 9. Структура распределения бюджетных средств в РФ.

Традиционное планирование вряд ли могло всего лишь несколько лет назад предсказать такой поворот событий. Это еще один типичный пример сложности социальных явлений, не поддающийся прогнозированию с позиций традиционных социальных дисциплин. Однако спрогнозировать, когда энтропия вынудит федеральный центр поступиться интересами органов местного самоуправления не так уж сложно.

Отсюда напрашивается вывод: говорить о причинах и механизме развития социально-экономиче­ских преобразований вне учета их ресурсного обеспечения и потенциальных возможностей для реструктуризации, по меньшей мере, бессмысленно.

Механизм социальной самоорганизации

Интересы стабильности низших уровней всегда приоритетны по отношению к интересам стабильности верхних уровней. Сначала происходит удовлетворение минимальных ресурсных потребностей низших уровней, а затем уже ресурсы перераспределяются на высшие уровни.[52]

Отсюда вытекает главная цель самоорганизации высших системных уровней по отношению к низшим – создание внешних условий для удовлетворения потребностей. В обмен на это низшие уровни передают высшим часть своих ресурсов. Передают вынуждено, поскольку не видят иного способа формирования комфортной внешней среды для своей жизнедеятельности.

Не случайно даже распределение денежных потоков в государстве происходит по аналогичной схеме. В обратном случае практически неизбежна конфликтная ситуация. И неважно, под каким идеологическим соусом будет происходить противостояние. Главная опасность – подмена задач самоорганизации задачами устойчивости социальной системы.

Получается очень интересная картина. В закрытых системах вторичные ресурсы выступают в качестве фактора, стабилизирующего состояние системы, минимально выделяясь во внешнюю среду (своего рода замкнутый цикл).

Тогда как в открытых системах идет относительно свободный обмен между надсистемами – системами – подсистемами. Теперь заменим словосочетание «закрытая система» на «плановое производство», а «первичные и вторичные ресурсы» на классическую формулу «деньги – товар – деньги» и мы получим до боли знакомое описание планового хозяйства.

В макроэкономическом контексте это утверждение очень хорошо иллюстрирует изоляционистская политика некоторых авторитарных режимов. Стремление любой ценой сохранить существующий политический строй просто вынуждает лидеров этих стран жертвовать интересами общества ради своих групповых интересов.

Однако такая политика естественно ограничивает возможности адаптационного развития государств. Причина проста: ресурсы расходуются на поддержание стабильности закрытой системы (а по сути – стагнации), а не на адаптацию (развитие).

Есть и другой не менее важный вывод: социальное управление командными методами объективно устанавливает системе такие граничные рамки, которые предопределяют ее дальнейшую закрытость и деградации.[53] Это те грабли, на которые человечество не устает наступать в течение многих тысячелетий своей истории. Общая теория систем впервые выявила эту проблему, тогда как традиционные социальные науки уже в силу своей узкодисциплинарной ограниченности не смогли этого сделать.

Так, мы наблюдали, как ресурсное обеспечение на государственном уровне в России в 1996/97 гг. происходило не вследствие общего экономического подъема, но за счет кредитов МВФ (внешние ресурсы) и пирамиды ГКО (внутренние ресурсы). Аналогичная ситуация наблюдалась и на других системных уровнях:

региональный уровень – федеральные дотации (более 90% субъектов РФ) и последующие заимствования (выпуск региональных ценных бумаг, кредиты банков и т.д.);

территориальный уровень – чрезмерная в начале 1990-х гг. налогооблагаемая база в крупных городах и последующие заимствования (выпуск территориальных ценных бумаг, кредиты банков и т.д.);

корпоративный уровень – государственное финансирование реструктуризации производства (федеральные программы) и доходы от бесконтрольного распоряжения основными фондами предприятий;

индивидуальный уровень – не связанное напрямую с востребованными результатами производительного труда (особенно в сельском хозяйстве, оборонной промышленности и в управленческом аппарате) финансирование.

Разумеется, долго такое положение продолжаться не может, произойдет бифуркация, и система перейдет на более низкий уровень самоорганизации. Процесс деградации столь же закономерен, насколько закономерна переориентация любой системы на ресурсы, достающиеся с меньшими издержками.[54]

Это общая тенденция. Она характерна для всех уровней общественного устройства. К примеру, аналогичная ситуация наблюдалась в отношениях Российской Федерации с международными кредитными организациями (Всемир­ным Банком, Международным валютным фондом и т.д.).

Государство получало высоколиквидные финансовые ресурсы с издержками, гораздо меньшими, нежели издержки, связанные с эффективной внутриэкономической политикой. Следует отметить, что практически везде в мире массированные внешние вливания со стороны международных финансовых институтов имели своим следствием углубление экономического кризиса (Бразилия, Румыния, страны Африки и т.д.).

Налицо все признаки закрытой социальной системы, черпающей ресурсы из внешнего источника, позволяющего сохранять существующее положение. Никто не помышляет о реальном включении механизмов стимулирования промышленного производства.

Зато очень много разговоров о привлечении инвестиций, грядущем начале очередного экономического цикла и скором подъеме уровня жизни населения. Заключен своего рода "общественный договор", когда в обмен на приемлемую стабильность собственного социального уровня все как бы согласились ничего не менять.

Социальные бифуркации

Можно ли предсказать наступление кризиса? Представляется, что да. Причем для этого достаточно проанализировать данные по любому из социальных уровней. При этом влиять на ситуацию, переводить развитие системы в русло эволюционного развития и дальнейшей самоорганизации можно лишь имея достаточно четкое представление о системных противоречиях и взаимодействии интересов, лежащих в их основе.

Мы здесь имеем дело с общими принципами самоорганизации социальных систем. Поэтому, как только количество подсистем, граничные условия которых не обеспечивают условий нормального функционирования, достигает критического уровня, социальная надсистема приближается к точке бифуркации. Признаки этого процесса:

-  акции социального протеста (индивидуальный уровень);

-  рост теневой экономики (корпоративный уровень);

-  коррумпированность чиновников (территориальный уровень);

-  сепаратистские поползновения (региональный уровень).

При этом то, что разрушает одни системы, может дать стимул для ускоренного развития других систем. И в целом вся надсистема способна получить дополнительные ресурсы не за счет перераспределения ресурсных потоков, а за счет технологического прорыва и экономии на издержках. Правда, предугадать результат в этом случае очень сложно.

В качестве примера можно привести положительный результат технологического прорыва одной из подсистем корпоративного уровня за рубежом. Речь идет о технологическом прорыве концерна "Дюпон" в 1950-х годах, когда синтетические ткани не только разрешили сырьевые проблемы легкой промышленности, но и дали серьезный толчок развитию мировой промышленности в новом направлении.

В то же время мы имеем и обратные примеры. Так, огромные кредиты МВФ, использованные в начале 1980-х годов руководством ПНР на строительство Гданьской судоверфи, не оправдали себя из-за бурного развития авиационных перевозок. В результате мы имеем социально-экономический кризис в Польше, приведший к кризису и ликвидации Польской народной республики.

Хотя то, что ознаменовало разрушение системы польского социализма (государственный уровень), вовсе не означало краха общества в целом. Это характерный пример различий между интересами и потребностями государства и общества. Такие различия проявляются и на других системных уровнях.

Американский классик маркетинга Филипп Котлер приводит следующий пример: Продавцы часто путают потребности с нуждами. Производитель буровых коронок может считать, что потребителю нужна его коронка, в то время как на самом деле потребителю нужна скважина. При появлении другого товара, который сможет пробурить скважину лучше и дешевле, у клиента появится новая потребность (в товаре-новинке), хотя нужда и останется прежней (скважина).[55]

Не со всем здесь можно согласиться. Клиенту (нефтяной компании) нужна нефть не для личного потребления, но для производства, к примеру, бензина. А потребителям энергоносители нужны потому, что автомобили с бензиновым двигателем дают их владельцам возможность более эффективно использовать внешние ресурсы. В обмен на потребительские свойства автомобилей (бензина) конечные потребители передают нефтяным компаниям часть обретенных с их помощью ресурсов.

Если появится другой способ передвижения, новый вид топлива (или то и другое вместе) могут не понадобиться ни буровые коронки, ни скважины. Хотя вероятна и другая причина бифуркации в системе. Тот же Котлер справедливо спрашивает: "Какая из нефтяных компаний могла, скажем, в 1971 г. предсказать конец эры дешевых энергоносителей уже в ближайшие годы?".[56]

Действительно стоимость нефти подскочила с 2,23 долларов США за баррель в 1971 году до 34,00 долларов в 1982 году. Но зато, какие грандиозные перемены произошли в результате резкого повышения цен на энергоносители:

-  переход на экономичные технологии (не только добычи и переработки, но и производства двигателей и т.д.);

-  экономический подъем нефтедобывающих регионов (Ближний Восток, СССР);

-  появление собственной ресурсной базы у многих стран третьего мира, подтолкнувшее распад колониальной системы.

Перечислять можно очень долго. Однако разве могли бы такие перемены произойти в результате бескризисного (т.н. «устойчивого») развития? Вряд ли. Отсюда следует вывод о том, что системные противоречия, несмотря на их кажущуюся негативность, стимулируют процесс социальной самоорганизации.

В конечном итоге выигрывают все. Мировая экономика идет по более эффективному пути развития. Структура потребления оптимально адаптируется к новым условиям. И даже те, кто пострадал от бифуркации, в конце концов, находят себе место в новых условиях. Представляется, что психологически инновации сдерживают три фактора, сформулированные И.Р.Пригожиным: сложность, случайностьь и необратимость системных процессов.

Сопротивление инновациям

Нет ничего более сложного и неблагодарного, чем внедрение инноваций в социальной сфере. Никто из носителей социальных интересов на деле не заинтересован в кардинальных структурных переменах, если под угрозу ставятся интересы стабильности собственной системы.

Н.Макиавелли еще в 15 веке указывал: "А надо знать, что нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми. Кто бы ни выступал с подобным начинанием, его ожидает враждебность тех, кому выгодны старые порядки, и холодность тех, кому выгодны новые".[57]

Это нормальная ситуация. Ненормально, если социальные системы под влиянием субъективных посылок меняют структуру межуровневых связей, адаптируясь не к внешним условиям, а к своему представлению о них.

Отсюда вытекает весьма любопытная закономерность, лежащая в основе многих неудач и удач социального реформирования. Вкратце она может звучать так: Потребность в переменах тоже объективная потребность. Она возникает под влиянием не менее объективных внешних обстоятельств. И перемены происходят лишь тогда, когда отсутствует иная альтернатива сохранения существующего положения.

Мы не всегда можем даже представить, как структурные изменения одного социального уровня отразятся на процессах, происходящих на ином социальном уровне и в иной системе отсчета. Ф.Котлер совершенно справедливо отмечает: "Любое научно-техническое новшество чревато крупными долговременными последствиями, которые не всегда удается предвидеть. Так, например, создание противозачаточных средств привело к уменьшению размеров семей, росту числа работающих женщин и увеличению их самостоятельных доходов. И как результат – увеличились затраты на путешествия и туризм, приобретение товаров длительного пользования и ряда других вещей".[58]

Здесь стоит особо отметить, что описанные структурные изменения в социальных системах произошли не в результате т.н. "устойчивого развития" на одном из социальных уровней, а скорее под давлением обстоятельств. Лидер технологического прорыва всегда в одиночестве. Аутсайдеры теряют на первом этапе слишком многое. Это и есть действие т.н. "реакционной петли" на социальном уровне развития материи.

Следует признать, что в большинстве случаев мало кто на высших социальных подуровнях объективно заинтересован в переменах и технической революции. Даже на корпоративном уровне, максимально предрасположенном к внедрению инноваций, новшества внедряются лишь в самом крайнем случае.

Ф.Котлер пишет: "Вместо того чтобы рисковать, предлагая крупные новшества, многие компании занимаются незначительными усовершенствованиями уже существующих товаров. …Большая часть исследовательских работ носит скорее оборонительный, чем наступательный характер".[59]

Именно поэтому декларируемые цели развития инноваций часто скрывают "уши" разноуровневых интересов:

на государственном уровне – развивать инновации, но не за счет пересмотра федеральных программ, снижения налоговых поступлений и т.д.;

на региональном уровне – развивать инновации, но не за счет снижения занятости, налоговых поступлений или перераспределения финансовых потоков;

на территориальном уровне – развивать инновации, но не за счет сокращения сферы влияния органов местного самоуправления и ущемления их финансовых интересов;

на корпоративном уровне – развивать инновации, но не за счет передела рынка и рискованных затрат на продвижение новых товаров;

на индивидуальном уровне – развивать инновации, но не за счет потери работы, изменения образа жизни или снижения личных доходов.

Практически невозможно составить полный перечень причин сопротивления инновационной деятельности. Зато после появления и бурного развития новой технологии (в том числе – социальной), прочим структурам социального уровня ничего не остается, как внедрять инновации или деградировать, уступая экономическое пространство лидеру инновационного процесса. На высших социальных уровнях бифуркация подразумевает бескровную смену лидера на ближайших выборах.

Описываемая ситуация чаще наблюдается на корпоративном и индивидуальном уровнях. Но как раз эти уровни определяют жизнеспособность и развитие высших уровней государственной надсистемы.

Поэтому столь важную роль сегодня приобретает методологически выверенная политика верхних уровней социальной иерархии. Влияние не столько через непосредственное вмешательство в деятельность субъектов низших уровней, сколько через продуманное изменение правовых и иных рамок функционирования субъектов (подсистем).

Сопротивление переменам объективно, вполне естественно и предсказуемо при наличии собственных интересов на отдельных уровнях социальной иерархии. Поэтому представляется, что только через создание условий, способствующих реализации или переориентации противоречивых интересов, возможно реальное общественное развитие.

Отечественные теории соборности, софийности и особого российского пути вряд ли способны представить сказанному сколько-нибудь реальную альтернативу. Весь опыт развития инновационной деятельности свидетельствует о решении проблемы инноваций только через сглаживание объективных противоречий.

Так, один из классиков американского менеджмента Игорь Ансофф пишет: "…отдельные люди и группы будут сопротивляться переменам пропорционально степени дискомфорта, вызываемого проводимой в настоящее время перестройкой. То есть, сопротивляясь переменам, люди обычно рассматривают их последствия с точки зрения краткосрочного эффекта, и лишь некоторые задумываются об их комплексном долговременном воздействии".[60]

Поэтому главный вывод настоящей темы будет звучать следующим образом: Исходя из того, что системные противоречияя носят объективный характер, разрешать их следует также объективными способами через перераспределение ресурсных потоков и установление новых граничных рамок. Именно в этом состоит основная задача государственного регулирования по снятию социальных противоречий и стимулированию экономического развития общества.

Рекомендуемая литература:

1.  Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: Синергетика и теория социальной самоорганизации. – СПб.: Лань, 1999.

2.  Калужский М.Л. Методологические основы анализа системных противоречий общественного развития. – Омск: ОмГАУ, 2000.

3.  Могилевский В.Д. Методология систем: вербальный подход. – М.: Экономика, 1999.

---

Предыдущая

Оглавление

Следующая