Е.М. Кузнецова
Социальный контроль: сущность и методы реализации
Книга о механизмах социального управления обществом. LAP LAMBERT Academic Publishing 2012

Предыдущая

Оглавление

Следующая

Глава I. Теоретические основы социального контроля

§ 2. Социальное управление в современном обществе

Основная функция любой формы управления в обществе заключается в поддержании определенных общественных отношений, решении субъектом управления каких-либо задач, достижение поставленных в процессе управления целей. Социальное управление не является исключением из общего правила и представляет собой управление процессами и явлениями социальной сферы жизни общества[79], средство реализации социальной политики субъекта управления.

Современная теория управления трактует социальное управление как процесс планирования, организации, мотивации и контроля, необходимый для того, чтобы сформулировать и достичь целей организации[80]. Следует обратить внимание на тот факт, что речь идет не об удовлетворении потребностей общества, а о достижении субъективных целей, продиктованных интересами обособленного от общества социального формирования, за которыми скрываются интересы его членов.

В целом к концу XX века сформировалось несколько подходов к определению понятия «социальное управление», условно можно сказать – определение в широком или узком смысле. Первый характерен для энциклопедической литературы (социально-философской и собственно по вопросам социального управления). В широком смысле социальное управление рассматривается как функция самоорганизующихся социальных систем по обеспечению продвижения системы к намеченной цели[81]. Цель рассматривается как идеальное представление, предвосхищение в сознании субъекта результата деятельности. В социальном управлении целью может являться упорядочение, сохранение целостности и качественной специфики, воспроизводство, совершенствование и развитие системы[82]. Кроме того, сознательное воздействие на внутренние и внешние (по отношению к системе) процессы, создание разнообразия, регулирование, учет[83]. В целом такой подход дает представление о социальном управлении как о явлении социальной реальности.

В рамках второго подхода можно выделить два отдельных направления.

Первое составляют определения, для которых характерно рассмотрение социального управления как воздействия субъекта управления на объект для достижения определенных целей[84]. Такое понимание сводит весь процесс социального управления к одному из видов управленческой деятельности, оставляя вне определения такие функции как планирование, выработка и принятие решений, организация его исполнения и т. п., без которых социальное управление не осуществимо.

В рамках второго направления социальное управление рассматривается как специфическая целенаправленная деятельность, осуществляемая субъектом по отношению к объекту управления, обеспечивающая движение к заданной цели[85]. Такое определение социального управления характерно для исследователей занимающихся практической стороной вопроса.

В структуре управления кроме прочих компонентов выделяются субъект (управляющие) и объект (управляемые)[86]. Как не существует объект без субъекта, так и наличие субъекта всегда предполагает наличие неразрывно связанного с ним объекта. В основе этой закономерности лежит принцип взаимной обусловленности субъекта и объекта[87]. Процесс управления изначально подразумевает наличие объекта управления, вне которого всякое управление теряет свой смысл. Аналогичным образом, управление невозможно без субъекта управления, стремящегося к достижению в процессе управления своих собственных субъективных целей[88].

Особенностью теории социального управления советского периода является то, что некоторые авторы писали об объективно идущем процессе слияния субъекта и объекта управления[89] (о тенденции «к совпадению управляющих и управляемых» в демократии говорил еще А. Грамши[90]). Были и явные противники подобных убеждений, утверждавшие, что «невозможность различения» субъекта и объекта управления «означает не что иное, как исчезновение управленческой деятельности вообще, что невозможно»[91].

Представляется неверной и позиция, рассматривающая социальное управление как отношения субъект-субъектные[92]. В качестве аргумента против позиции, утверждающей о слиянии субъекта и объекта управления, а также управленческих отношений как субъект-субъектных приведем следующее рассуждение: между равнозначными участниками социальных отношений могут складываться лишь отношения взаимодействия, поскольку у таких участников (равных по уровню организации, информационного или ресурсного обеспечения) нет механизмов воздействия друг на друга.

П.Н. Лебедев, затрагивая проблему соотношения субъекта и объекта управления, утверждает, что рассмотрение ее через понятия «управляющая система» и «управляемая система», «терминологически» подчеркивает «своеобразие взаимодействия субъекта и объекта управления, проявляющееся в том, что одна система оказывает упорядочивающее воздействие на другую»[93]. Такое положение обусловлено тем, что субъект управления «ориентируется в окружающим мире и в механизме действия законов природы и общества. Благодаря этому субъект осознает и свою роль в этом закономерном движении»[94]. Некоторые авторы придерживаются более узкого подхода и причину приобретения статуса субъекта усматривают лишь во владении собственностью[95]. Вместе с тем, обе позиции верно отражают то обстоятельство, что субъектом управления может являться лишь тот, кто обладает неким превосходством над объектом (как ранее отмечалось это может быть более высокий уровень организации, информационного или ресурсного обеспечения).

Таким образом, сущность субъект-объектных отношений между общественными формированиями[96] (субъектом) и обществом (объектом) можно определить как социальное управление.

Рассмотрение социального управления как субъект-объектных отношений делает необходимым выделение основных субъектов социального управления. Организационно все субъекты социального управления можно разделить на два вида – хозяйствующие в обществе субъекты и органы управления обществом (государственные и муниципальные). Всех их объединяет всеобщее родовое свойство – монополизм по отношению к обществу[97].

Для доминирующих на рынке хозяйствующих субъектов характерен монополизм (естественный или искусственны) в сфере удовлетворения потребностей общества в наиболее востребованных потребителями продуктах производства. Органы государственного и муниципального управления выступают монополистами в отношении общества по обеспечению его социальной организации в рамках отдельной территории или сфере жизнедеятельности людей.

Оба вида имеют и общую черту, они одновременно являются монополистами по критерию создания рабочих мест для своих сотрудников. Соответственно, сфера жизни общества, по отношению к которой структура социального управления занимает монопольное положение, определяется ею, и является сферой социального управления. Там, где социальные формирования утрачивают свое монопольное положение по отношению к обществу, ни о каком социальном управлении не может быть речи, поскольку отсутствует механизм реализации управленческих функций.

Вместе с тем, управленческое воздействие социальных формирований направлено не только на членов общества, относящихся к окружающей среде социального формирования, но и на собственную внутреннюю среду (сотрудников). Организационная структура социальных формирований характеризуется следующими признаками:

1.  иерархичностью уровней управления, когда каждый нижестоящий уровень контролируется вышестоящим и подчиняется ему;

2.  четкое разделение труда, приводящее к появлению квалифицированных специалистов в каждой должности;

3.  регламентация деятельности посредством формальных правил, стандартизирующих выполнение сотрудниками своих обязанностей и координацию их деятельности при решении различных задач;

4.  осуществление найма на работу по номенклатурному принципу, исключающее возможность «случайного» найма;

5.  формальная обезличенность выполнения должностных обязанностей сотрудников и т.д.

Количество уровней социального управления внутри социальных формирований в каждом случае различно. Однако все они могут быть разделены на три основных группы, каждой из которых свойственны специфические функции социального управления:

1.  Низовой (операционный) уровень. Этот уровень социального управления предполагает руководство рядовыми сотрудниками организации или выполнение распорядительных функций во взаимоотношениях с обществом. Управленцы этого уровня отвечают за непосредственное использование выделенных им ресурсов и служат посредниками во взаимоотношениях социальных элит и общества (коллектива).

2.  Средний уровень. Этот уровень предполагает контроль над деятельностью управленцев низового уровня. Характер работы управленцев среднего уровня определяется спецификой деятельности подконтрольного ему подразделения в большей степени, нежели спецификой работы общественного формирования в целом. Руководители среднего уровня выступают посредниками между руководителями высшего и низшего уровня. Они готовят информацию для принятия решений на высшем уровне социального управления и транслируют принятые решения в виде конкретных заданий на низовой уровень.

3.  Высший уровень. Этот уровень предполагает деятельность по принятию важнейших решений по ключевым вопросам функционирования социальной системы, общества в целом. Управление на высшем уровне подразумевает не просто выполнение функциональных обязанностей, но и определение приоритетов развития общественного формирования, кадровую политику, отношения с обществом и другие виды деятельности.

Уровни, расположенные в середине иерархической пирамиды, характеризуются, по утверждению А.И. Пригожина, наличием двузначных статусов[98], поскольку могут выступать как в качестве субъекта, так и в качестве объекта социального управления.

Специфика субъектов социального управления и характер их отношений с обществом позволяет различать несколько видов уровней социального управления. Представляется целесообразным выделить пять таких видов: экономический, муниципальный, региональный, государственный, глобальный уровень. Более подробное их рассмотрение позволит лучше понять их особенности, даст представление о специфике социального управления на каждом уровне. Знание этих особенностей необходимо при рассмотрении вопросов, раскрывающих особенности социального контроля (его субъектов, объектов, видов и методов).

Первый вид, экономический, представлен широким спектром экономических субъектов – от небольших частных предприятий до крупных транснациональных корпораций, обладающих признаками монопольного положения на отдельных товарных рынках.

Внутренняя структура экономических субъектов строится по принципу экономической целесообразности в случае, если главной целью является воспроизводственная деятельность, и по принципу управленческой целесообразности, если главной целью является выполнение социального заказа (пример – системы жизнеобеспечения, оборонные предприятия и т. д.).

Первый тип организации присущ субъектам предпринимательского плана, находящимся на острие научно-технического прогресса. Такое положение характерно для экономических субъектов, достигших монопольного положения либо за счет производства высококонкурентоспособной продукции, либо за счет недобросовестной конкуренции.

Второй тип организации характерен для экономических субъектов, являющихся монополистами в традиционном понимании этого слова. Следует напомнить, что монополисты в экономике появляются там, где экономическим субъектам органами государственной власти передаются исключительные функции по обеспечению отдельных сфер социальной деятельности[99]. Такой монополизм является искусственно созданным и никакого отношения к предпринимательской деятельности не имеет.

Внутренняя структура таких субъектов социального управления может существенно различаться в зависимости от их хозяйственной деятельности, и строиться по дивизиональным, функциональным, продуктовым или региональным принципам. При этом она носит адаптивный характер по отношению к окружающей среде.

Разделение управленческих функций на этом уровне ведет к появлению двух категорий управленцев – «собственников» и «менеджеров»[100]. «Собственники» принимают принципиальные решения и определяют политику социального формирования, а «менеджеры» отвечают за организацию производственного процесса. «Собственники» постоянны и несменяемы, тогда как карьера «менеджеров» зависит от экономической эффективности их работы.

Регламентация деятельности «менеджеров» на экономическом уровне осуществляется посредством установления формальных правил поведения. Однако оценка деятельности производится на основе анализа показателей экономической эффективности. Кроме того, внутренняя структура и связанные с ней функциональные обязанности легко трансформируются в случае экономической необходимости.

Подбор кадров здесь, хотя и носит субъективный характер, но осуществляется по профессиональному принципу, главный критерий которого – способности и навыки кандидата. Такой подход делает возможным ошибки при найме, но позволяет в конечном итоге обеспечить максимальную отдачу на рабочем месте.

Формальная обезличенность при выполнении должностных обязанностей сохраняется только в тех случаях, когда ответственность за принятие решений ложится на руководителя соответствующего подразделения. В противном случае управленец, допустивший ошибку, рискует лишиться рабочего места. Столь жесткий подход обусловлен экономическими мотивами и не распространяется на «собственников» в данных социальных формированиях.

Вторым уровнем социального управления является муниципальный уровень. Он представлен органами местного самоуправления территорий, формально отделенными от государства и обладающими на территории своих муниципальных образований монопольными правами в решении местных вопросов.

Внутренняя структура субъектов социального управления муниципального уровня в целом определяется спецификой тех полномочий местного значения, которые переданы в их ведение. Поэтому, несмотря на формальную независимость от органов государственного управления, муниципальные органы управления вынуждены осуществлять свою деятельность в установленных для них граничных рамках[101]. Вместе с тем, они обладают высокой долей самостоятельности при решении внутренних вопросов (кадры, ресурсы, организация), а также независимостью по отношению к обществу в промежутке между выборами.

Муниципальные формирования обладают монопольным правом на исключительное использование закрепленных за ними доходных источников, которые стабилизируют их ресурсные возможности. В роли «собственника» здесь выступает глава муниципального образования, который единолично определяет приоритеты муниципального управления.

Такое положение ориентирует «менеджеров» (управленцев среднего и нижнего уровня) на лояльное отношение к своему высшему руководителю, а не на решение общественных задач. Соответственно, это создает почву для формирования структуры социального института по номенклатурному принципу, а не на основе личных способностей претендентов и потребностей общества.

Внутренние функции социального управления разбиваются на множество мелких составляющих по отдельным направлениям. В результате каждый управленец выполняет свои функции обособленно от реальных задач, стоящих перед муниципальным образованием в целом. Такое стремление, по мнению С. Ковалевски, приводят к тому, что «частичные задачи,… вырастают в их представлении до размеров самостоятельных задач, которые они стремятся максимизировать, даже если это нанесет ущерб организационному целому»[102]. Вместе с тем, основными критериями эффективности работы управленца являются лояльность к вышестоящему руководящему лицу и скрупулезное выполнение предписанных свыше обязанностей.

Принципиальные решения принимаются на высшем уровне социального управления, в зависимости от того, насколько стоящие задачи соответствуют задачам всего социального формирования в лице его руководителя. Типичным недостатком муниципальных образований является высокая степень субъективизма при принятии решений, ведущая к неэффективному расходованию общественных ресурсов и бесконтрольности при принятии решений. Иерархичность внутренних уровней управления при отсутствии экономических приоритетов в оценке эффективности вызывает неадекватность информационных потоков, надуманность решаемых проблем и неоправданное разрастание управленческого аппарата.

Регламентация деятельности посредством должностных инструкций и формальных правил поведения на этом уровне присутствует. Однако в рамках своих полномочий муниципальные образования обладают полной самостоятельностью и их инструкции носят внутренний нестандартизированный характер.

Социальные формирования муниципального уровня, как правило, не обладают необходимым потенциалом для разработки собственной организационной структуры, ориентированной на специфические особенности муниципальных образований. Поэтому, в своей деятельности они копируют инфраструктуру и принципы организации государственных учреждений.

Формальная обезличенность при выполнении должностных обязанностей здесь присутствует не в меньшей мере, чем в государственных органах управления. А при решении вопросов местного значения представители органов муниципального управления представляют собой истину в последней инстанции и несут ответственность за принятые решения исключительно только перед главой муниципального образования.

Региональный уровень, третий уровень социального управления, представлен субъектами регионального управления в федеративных государствах или их аналогами (с ограниченными полномочиями) в унитарных государствах, обладающими монопольными правами в рамках своей компетенции.

Внутренняя структура субъектов социального управления регионального уровня в целом определяется спецификой тех полномочий регионального значения, которые переданы в их ведение. Несмотря на формальное подчинение федеральному центру и нахождение в структуре органов государственного управления, такие субъекты обладают значительной самостоятельностью. Региональные субъекты социального управления олицетворяются социальными элитами регионального уровня, которые чаще всего фактически безраздельно осуществляют функции социального управления в рамках отдельных региональных образований.

Во-первых, региональные элиты оказывают определяющее влияние на формирование кадрового состава разных уровней государственной и муниципальной власти на местах. Во-вторых, региональные элиты являются кадровым резервом для центральных органов государственной власти. В-третьих, в руках этих элит сосредоточен контроль над региональными ресурсами и социальными возможностями региональных образований.

Взаимодействие в системе регионального управления происходит в основном по вертикали, т. е. между начальником и подчиненными. Управленческие отношения регламентируются инструкциями и решениями руководства, имеющими силу законов и нормативных актов.

Иерархичность уровней регионального управления определяется высшим руководителем, который по отношению к региональному образованию выполняет функции «собственника». Соответственно, именно на него ориентируется в своей деятельности аппарат социального управления не только регионального, но и всех других уровней.

Такое положение способствует субъективности при принятии решений, игнорированию реальных потребностей общества и раздуванию административного аппарата. В результате деятельность региональных органов управления формализуется, и они развиваются обособленно от формирующих их региональных образований.

Формальная обезличенность выполнения должностных обязанностей на этом уровне значительно усиливается за счет того, что функции взаимодействия с обществом (и связанная с этим ответственность) передаются на муниципальный уровень социального управления. Большинство чиновников, даже находящихся на низших уровнях внутренней иерархии, выступают по отношению к окружающей среде в качестве управленцев среднего уровня, поскольку являются посредниками между субъектом регионального управления в целом и субъектами управления нижестоящих уровней. Они готовят информацию для принятия управленческих решений и ретранслируют их в виде обязательных к исполнению распоряжений.

На этом уровне социального управления происходит формирование полноценной номенклатурной системы «пожизненного найма». Участники такой системы отождествляют свои личные интересы интересам соответствующего социального формирования, и это служит безусловной гарантией их привилегированного положения и служебного роста.

Наличие сформированной номенклатуры управленческих кадров существенно упрощает процесс руководства социальным институтом. Однако оно же делает жизненный цикл социальной элиты регионального уровня практически бесконечным, не зависящим от личности высшего руководителя регионального образования.

Четвертый – государственный уровень представлен самостоятельными органами государственного управления, обладающими монопольными правами решения вопросов государственного ведения на своей территории.

Органы социального управления государственного уровня обладают всей полнотой власти в отношениях с обществом, выступая в качестве суверена. Именно они являются гарантом прав не только рядовых членов общества, но и прав (полномочий и возможностей) социальных формирований низших уровней. Соответственно, государственные интересы превалируют над всеми остальными интересами. В противном случае государство утрачивает контроль над обществом и стремительно деградирует.

Государственные структуры управления ориентированы в своей деятельности на высшего руководителя, выступающего в роли «собственника» в течение срока его полномочий. Здесь также происходит деление на «собственников» и «менеджеров» (номенклатурную бюрократию), интересы которых расходятся. Это ведет к возникновению объективных противоречий между ними, обусловленных различием потребностей.

«Собственник» и возглавляемая им элита (команда) заинтересованы в конкретных результатах деятельности государственных структур. «Менеджеры» заинтересованы в расширении своих полномочий и в сохранении достигнутого статуса.

Поэтому информация о состоянии дел, поступающая от общества, из других уровней социального управления, а также с низших уровней государственного управления, корректируется и искажается «менеджерами» в своих интересах. Положение усугубляется относительной самодостаточностью социальных институтов среднего уровня управления (министерства, ведомства и др.), самостоятельно определяющих кадровую политику, инфраструктуру управления и т. д.

Органы социального управления регионального и государственного уровней (в отличие от иных социальных формирований) самостоятельно формируют номенклатуру кадров. Чиновники, войдя в состав такой номенклатуры, включаются в деятельность соответствующей среды (элитарной общности), которая формирует собственные правила поведения и мало зависит от высшего уровня социального управления.

Едва ли не единственным методом внутреннего управления в этой ситуации служит жесткая регламентация максимально возможного числа управленческих функций среднего и низшего звеньев управления[103]. Однако и этот метод приносит лишь относительный эффект ввиду формальной обезличенности государственных служащих при выполнении должностных обязанностей.

Обезличенность не позволяет управленцу выйти за рамки регламентированных норм поведения, и это существенно снижает его возможность гибко реагировать на изменение ситуации. Американский специалист в области государственного управления Дж.Ю. Стиглиц выделяет четыре основные причины внутренней несостоятельности государственного управления[104]:

1.  недостаточная информированность высших органов власти государства;

2.  ограниченный контроль над ответной реакцией частного сектора;

3.  ограниченный контроль над бюрократией;

4.  ограничения, налагаемые политическими процессами.

Вместе с тем, внутренняя структура органов государственного управления носит четко выраженный функциональный характер и определяется задачами, которые им приходится решать в процессе своей деятельности. Поэтому принципы и закономерности развития внутренней организации государственных институтов практически едины независимо от времени и места их действия.

Все уровни органов государственного управления объединяет одно основополагающее свойство – объектом приложения их усилий в конечном итоге является общество. По отношению к нему органы государственного управления являются безусловным и абсолютным монополистом. Все это предоставляет членам государственной элиты возможности индивидуальной самореализации, не сопоставимые с возможностями, имеющимися на других уровнях социального управления.

Глобальный уровень, последний из уровней социального управления, представлен в основном надгосударственными социальными институтами, выполняющими уникальные функции социального управления, не свойственные социальным институтам других уровней (ООН, МОК, Международный трибунал, МВФ и т. д.). На этом уровне в равной мере могут существовать как хозяйствующие субъекты в лице транснациональных корпораций, так и органы социального управления, действующие в наднациональном масштабе. Однако нас в первую очередь интересуют последние.

Потребность в деятельности социальных институтов глобального уровня формируется тогда, когда возникают проблемы, решение которых невозможно силами государственных институтов. Государственные элиты при этом делегируют часть своих полномочий на надгосударственный уровень управления и принимают на себя обязательства выполнять решения, принятые на этом уровне.

Глобальные институты при этом выполняют в основном координирующие функции. Иерархичность их уровней внутреннего управления по-своему уникальна. Высший уровень формируется на коллегиальной основе из представителей социальных элит государств-участников. Средний уровень представляет собой сообщество «менеджеров» (внутреннюю бюрократию) со своей номенклатурой, полномочиями и ресурсами. Низовой уровень представлен обычно подразделениями глобальных институтов на местах (в государствах-участниках) и формируется на местной основе.

Вместе с тем, во главе глобальных институтов стоят лидеры, которые с определенной долей условности могут быть признаны лицами, выполняющими функции «собственников». Однако их возможности глобального социального управления сильно урезаны, и сами они находятся в зависимости от социальных элит ведущих государств-участников.

Глобальные институты обладают значительной мерой самостоятельности в решении кадровых вопросов, поскольку только они способны определять степень квалификации специалистов в соответствующих областях. Каждое государство-участник глобального института представлено делегированными в его состав членами управленческой элиты, формирующей при этом свою обособленную межнациональную общность. В случае внутреннего единства такой общности она способна самостоятельно решать вопросы внутреннего значения, а также навязывать свою волю при решении вопросов, отнесенных к компетенции надгосударственного института.

Регламентация управленческой деятельности здесь также присутствует. Однако она в большинстве случаев носит формальный характер, поскольку социальный контроль за соблюдением норм и правил поведения осуществляется в рамках самого глобального института. Аналогичным образом осуществляется формальная обезличенность при принятии решений, ведущая к возникновению круговой поруки.

Номенклатурный принцип найма сотрудников среднего уровня управления здесь также работает. Основным критерием при таком найме выступает лояльность к высшему руководству глобального института и личный вклад в его развитие.

Все это ведет к возникновению объективных противоречий в реализации интересов глобальных институтов и формирующих их государств-участников. Однако эти противоречия не носят антагонистический характер, поскольку отсутствует иная альтернатива решения проблем надгосударственного значения.

Таким образом, несмотря на существенные видовые различия, проявляющиеся на разных уровнях социального управления, все они обладают единым родовым свойством: независимо от вида и уровня социального управления в качестве основного объекта управленческого воздействия выступает общество. Следовательно, в роли обобщенного субъекта социального управления могут выступать только те, кто олицетворяет собой соответствующие социальные формирования, т. е. социальные элиты[105]. Функционально при помощи социального управления его субъекты решают задачи по:

1)  мобилизации общественных усилий на формирование социальных (государственных, муниципальных, корпоративных) ресурсов;

2)  обеспечению решения текущих и перспективных задач социального управления, а также поддерживанию эффективности работы управленческого аппарата и управленческой инфраструктуры;

3)  предотвращению формирования альтернативных элит в этнической среде общества и рекрутиррованию в свои ряды наиболее способных членов этнических элит;

4)  формированию стереотипов социального поведения в обществе, а также социальных ценностей, традиций и культурных установок (идеология и пропаганда);

5)  решению насущных проблем общества в той мере, в которой эти проблемы представляют угрозу для социальной стабильности (образование, медицина и др.);

6)  формированию инфраструктуры, обеспечивающей предотвращение и подавление акций социального протеста со стороны общества и регламентацию общественной деятельности (правовые механизмы);

7)  легитимизации сложившихся социальных отношений, а также установлению правил политической деятельности для минимизации риска утраты социального влияния на общество и т. д.

Таким образом, исходя из специфики решаемых задач, основную цель социального управления можно определить как сохранение и поддержание стабильности социальной организации по отношению к ключевым сферам жизни общества. Это не единственная цель, но она обусловлена потребностями стабильности социальных формирований, и потому ее достижение является основной функцией жизнедеятельности любого социального формирования.

В противном случае социальное формирование утрачивает гомеостатичность по отношению к окружающей среде (т. е. к обществу и другим социальным формированиям) и стремительно деградирует, оказываясь неспособным обеспечить доминирование социальной элиты над обществом. Чтобы избежать этого, социальные формирования реализуют функцию социального управления обществом, используя в качестве наиболее эффективного средства обеспечения стабильности механизм социального контроля, который, будучи составной частью процесса социального управления, объективно необходим при его осуществлении, поскольку обусловлен потребностями функционирования субъекта управления, продвижения объекта к поставленной цели. Роль и значение социального контроля в структуре социального управления будут рассмотрены далее.

---

Предыдущая

Оглавление

Следующая