Е.М. Кузнецова
Социальный контроль: сущность и методы реализации
Книга о механизмах социального управления обществом. LAP LAMBERT Academic Publishing 2012
Предисловие
Вот уже несколько лет человечество живёт в условиях нарастающего экономического кризиса. Причины этого кризиса скрываются не только в мировой экономике, но и в мировой социальной практике. Любой социально-экономический кризис имеет первопричиной несоответствие используемых для интерпретации социальной реальности моделей этой самой реальности.
Процесс, в общем-то, объективный. Сначала возникают социальные концепции. Затем на основе социальных концепций формируются теории и модели. Модели служат для выявления закономерностей социального развития, а теории определяют содержание образовательных программ и приоритетов социального управления.
Вместе с тем, жизнь всегда оказывается сложнее любых социальных теорий. Они появляются, развиваются и отмирают по мере появления новых более адекватных конструкций. Кризис наступает тогда, когда старая теория и построенные на её основе модели не позволяют решать стоящие перед социальным управлением задачи и это ведёт к принятию неэффективных решений.
Мы сегодня живём именно в такую эпоху. Коммунистическая теория оказалась несостоятельной и ушла с исторической сцены. Капиталистическая теория, судя по происходящим в мире процессам, тоже ненадолго переживёт своего антагониста.
В мире налицо острый дефицит адекватности в интерпретации социальной реальности и, как результат, принятие на уровне государственного управления неадекватных решений, лишь усугубляющих кризисные явления. Поэтому именно сегодня то время, когда происходит смена доминирующей в обществе парадигмы, то перепутье, та точка бифуркации, после которой развитие может пойти в любом возможном направлении.
Для того, чтобы преодолеть кризис парадигмы, рано или поздно придётся отказаться от многих устоявшихся стереотипов. Например, от мифа о том, что общество и государство (государства) – это одно целое или иллюзии о том, что социальные элиты защищают интересы всего общества, а не своей элитарной обособленной от общества общности.
Такие иллюзии могут существовать, пока социальных ресурсов достаточно и для элиты и для остального общества. Более тридцати лет назад в США и Европе был запущен механизм мультипликации социальных ресурсов, который позволил добиться уникального роста уровня жизни в развитых странах Запада и победить альтернативную «коммунистическую» парадигму социального развития. Принцип действия этого механизма достаточно прост. С одной стороны, помимо реальных ценностей в обращение поступают виртуальные ценности в виде ценных бумаг и технологически сложных товаров с чрезмерным показателем рентабельности. С другой стороны, государства в массовом порядке кредитуют население, даже несмотря на невозможность возврата полученных кредитов.
Сейчас эта схема исчерпала себя и пришла пора платить по счетам. Жить по- старому уже не получится. Жить по-новому придётся независимо от того, хотим мы этого или нет.
Однако для того, чтобы жить по-новому, необходимо, как минимум понять сущность происходящего. И кризис здесь снимает запреты, прежде всего, на альтернативное мировоззрение. То, что ещё недавно было немыслимо с точки зрения общепринятой парадигмы, опять обретает силу убеждения.
Здесь есть определённая закономерность. Смена парадигмы невозможна во внекризисных условиях, когда в переменах нет необходимости, всё и так хорошо. Любая парадигма имеет свой жизненный цикл. Завоёвывая умы в условиях кризиса, она очень быстро трансформируется в инструмент идеологического влияния на общество со стороны доминирующей социальной элиты. И это начало конца парадигмы. Чем дальше, тем больше она отрывается от реальности, превращаясь в оторванную от реальности идеалистическую конструкцию.
В конце концов, наступает момент, когда построенные на доминирующей парадигме социальные теории больше не способны исполнять роль путеводителя и толкователя социальной реальности. Цикл завершается новым кризисом, в горниле которого выкристаллизовывается новая парадигма и всё повторяется сначала...
Сегодня как раз такой кризис. Не кризис экономики, а кризис парадигмы и, как следствие, кризис основанных на ней социально-экономических теорий и моделей. В этих условиях на первый план неизбежно выйдет оплёванное, как представителями «социалистической», так и «рыночной» социальных теорий. Речь идёт о позитивизме.
Нет абсолютно никаких причин, по которым позитивизм можно было бы аргументировано критиковать. Сущность позитивизма можно выразить словами поэта: «Жизнь такова, какова она есть и больше никакова!» (В.А. Костров). Позитивистский подход основан на объективных критериях интерпретации социальной реальности. Здесь нет запрета на непредвзятое изучение роли социальной элиты, религии в качестве инструмента социального управления и множества других табу.
Проблема лишь в том, что позитивизм – единственная из социальных парадигм, которую невозможно использовать в качестве инструмента социального управления. Поэтому позитивная наука не поддерживается ни одним государством и не представлена ни одной научной школой. Просто все научные школы существуют за счёт государственного финансирования и выполняют вполне определённый социальный заказ. Как говорили в Советском Союзе: нет историков, экономистов или философов, есть бойцы идеологического (исторического, экономического, философского и т.д.) фронта. А на фронте все средства хороши.
Исторически позитивизм как научное направление проявляет себя там, где ослабевает идеологическое давление на умы официозной науки. Это происходит в периоды социальных кризисов и катаклизмов, когда у представителей «традиционной» науки почва уходит из-под ног, и неадекватность их псевдонаучных объяснений реалиям окружающей действительности становится очевидной.
Изначально социальные науки с самого момента своего зарождения предназначались для использования в качестве инструмента социального контроля. Их задача заключается в том, чтобы как минимум добавить к объективным аргументам субъективную составляющую дезориентирующую объект социального контроля. А как максимум подменить личностное мировосприятие членов общества официально легитимизированной моделью социальной реальностью. Тогда общество становится управляемым, а личностные приоритеты подменяются государственными (которые, впрочем, именуются «общественными»).
Государство в лице социальной элиты формирует социальный заказ, подкреплённый финансированием и раздачей социальных статусов, а научные школы соревнуются за право получения связанных с ним социальных благ. В этом и заключается сущность официальной науки. Сверхзадача состоит в том, чтобы предложить такую интерпретацию реальности, которая бы воспринималась обществом и в то же время обеспечивала бы незыблемость положения социальных элит.
Однако в любом случае исходной точкой всякой социальной теории, как это ни странно прозвучит, остаётся позитивизм. Просто потому, что позитивизм – это объективное описание реальности такой, какова она есть на самом деле.
Очень простой алгоритм сознания новой парадигмы: в объективную картину мира вносится небольшая субъективная составляющая, мелкая подмена понятий. Картина мира меняется, а её автор становится гениальным учёным. Если предложенная картина соответствует целям господствующей социальной элиты, то на базе предложенной картины мира формируется парадигма, которая административно внедряется в науку и образование. Общество, не выработавшее иммунитета к новой социальной иллюзии, принимает её за чистую монету и начинается строительство новой социальной псевдореальности.
Так, например, подмена в теории К. Маркса состояла в том, что он случайно или преднамеренно подменил рыночный спрос в качестве двигателя экономического прогресса стремлением капиталиста к получению прибавочной стоимости. По Марксу стоимость товара определяется объективными затратами и субъективным размером прибавочной стоимости. Это в корне неверно, так как стоимость товара определяется суммой, которую покупатель готов заплатить на товар и ему нет дела до издержек производителя.
На основе теории К. Маркса возникла новая для своего времени парадигма и связанные с ней социальные теории и модели. Всё бы ничего, но искажение реальности в теории обернулось неконкурентоспособностью на практике. Построенная на марксизме социальная система работала только из-под палки в условиях отсутствия альтернативы. Борьба с «эксплуатацией человека человеком» обернулась эксплуатацией человека государственной системой принуждения.
Аналогичным образом развивается сегодня ситуация и с западными социальными теориями. Там подмена реальности псевдореальностью заключалась в превозношении западной концепции «демократии» как основы любого цивилизационного развития. Западная парадигма предполагает, что любое «недемократическое» устройство признаётся нецивилизованным, тогда как стандарты демократии задаются правящими элитами соответствующих стран.
И это бы ничего, но беда в том, что форма социального мироустройства на основе западной парадигмы не отменяет сути социальной реальности. А суть в том, что «демократия» представляет собой всего лишь ширму, за которой скрываются более изощрённые формы социального управления обществом со стороны социальной элиты.
Такая социальная система работает только при условии обеспечения высокого уровня жизни населения. Однако социальная элита потому и является элитой, что аккумулирует в своих руках социальные ресурсы. Если бы она делилась ими с обществом, то перестала бы быть элитой. Обществу предлагались псевдоценности и жизнь в долг за счёт будущих поколений. Вечно такое положение дел продолжаться не может, и расплачиваться за всё вновь придётся обществу.
Проблема любой официозной социальной науки в том, что любая победившая парадигма живёт свой жизнью. Из неё вырастают социальные теории. Появляется масса людей, жизнь и социальный статус которых определяется вкладом в дело развития и доминирования господствующей парадигмы. Поэтому позитивизм на данном этапе превращается из предтечи социального «знания» в главную угрозу его стабильности и повсеместно отвергается.
Сегодня мы живём в удивительное время, когда сложившаяся десятилетиями система социальных отношений и связанные с нею стереотипы мировосприятия рушатся. В этот период начинается неизбежное формирование новых форм социального управления и новых социальных парадигм, которые хотя и далеки от идеала, но всё же гораздо адекватнее прежних. По-другому просто невозможно.
Только сегодня стало возможным появление таких работ, как эта монография, где автор совершенно непредвзято рассматривает сущность, движущие силы и механизмы социального контроля в современном обществе. Это очень своевременная книга, которая способна внести свой вклад в развенчание отживающих свой век социальных иллюзий и стереотипов, приближая тем самым построение нового более справедливого мироустройства.
М. Калужский
Январь 2012 г.