А.Н. Асаул, В. И. Павлов, Ф. И. Бескиерь, О. А. Мышко
Менеджмент корпорации и корпоративное управление
СПб.: Гуманистика, 2006.

Предыдущая

Оглавление

ЭПИЛОГ

(вместо заключения[228])

В России и Украине бизнес возник практически с нуля за очень короткое время. Ни законодательства, которое бы его регулировало, ни  развитой судебной системы, ни опыта в виде долгого предварительного накопления знаний и практики их применения нет.

В наших странах никогда не было корпоративных взаимоотношений, поскольку в них не было потребности. В том, что касается управления, российский дореволюционный капитализм по большей части был замкнут на себе. Предприниматель той эпохи являлся одновременно и владельцем, и управленцем. Двуглавый российский орел – как символ этого двуединства. Таким образом, в отношении корпоративного управления в наших странах можно говорить только о  постсоветском периоде, не прошедших тот путь, который одолели те, страны чьи модели управления мы заимствуем. Не пройдя аналогичный путь, мы не имеем тех навыков, опыта и знаний, которые позволяют современным механизмам управления прекрасно функционировать на Западе. У нас они не приживаются или претерпевают значительные изменения, в результате которых теряют основную часть своих преимуществ.

Если в качестве наиболее простого примера корпоративных взаимоотношений рассматривать совместное участие в капитале компаний, то западная (континентальная) история корпоративных отношений насчитывает уже практически четыре века, с появления голландской и английской Ост-Индийских компаний. Если же брать более близкое современному понимание корпоративных отношений, то их историю необходимо рассматривать с конца XIX в., когда в США произошла так называемая «управленческая революция», приведшая к разделению владения и управления (см.  5.1). В любом случае, говоря о появлении и развитии корпоративных отношений на Западе, мы всегда можем найти объективные предпосылки и условия их появления и существования.

Корпоративные отношения вырастают из сложившихся социальных отношений. В стране устоявшейся социальной моделью управления корпоративные механизмы проявляются  как частные общих социальных инструментов, а корпоративная культура является естественной составной частью культуры общества в целом. Следовательно, корпоративные инструменты действенны (применимы) только в тех социальных условиях, в которых они были созданы. Пересаживание корпоративная культура отдельно от всего  вряд ли будет действенна т.к. организм будет отторгать чужеродный объект, что мы и наблюдаем сейчас. Наиболее яркий пример - внедрение кодекса корпоративного поведения - если люди до сих пор плохо умеют договариваться между собой и тем паче выполнять принятые на себя договоренности, то о каком кодексе может идти речь. В результате формально и в России и в Украине  имеются практически все те же механизмы корпоративного управления, что и в странах с развитой  рыночной экономикой, а условий для их работы нет поэтому результата тоже нет.

В странах с развитой рыночной экономикой акционерные общества появились, когда разным людям пришлось вести совместный бизнес. На первоначальном этапе объединение частных предприятий в корпорации с совместным владением было вызвано желанием выжить в условиях нарастающей конкуренции. В современных условиях, несмотря на продолжающиеся процессы слияний и поглощений, особенно в развивающихся странах, инвесторы участвуют в совместном бизнесе все чаще из желания разделить риски (мотив диверсификации). Появление  в наших государствах акционерных обществ было обусловлено  политическим желанием властей провести приватизацию государственных предприятий способом реорганизации их в акционерные общества (см. главу 6).

В начале 1990-х гг. на постсоветском пространстве началось масштабное строительство рыночной экономики, что подразумевало, среди прочего, создание соответствующих условий для жизнедеятельности акционерных обществ в их классическом понимании. Модель коллективного владения бизнесом в виде акционерных обществ была перенесена из западной практики в ее современной (на тот момент) англо-американской форме. Это подразумевало, помимо остального, наличие всех внешних условий бизнеса, и внутренней структуры владения и управления. Рыночная экономика  по замыслу реформаторов  должна была уже появиться, буквально через год-полтора. Но появилась ли она в  наших странах – вопрос до сих пор дискуссионный. А акционерные общества уже созданы, и им надо выживать, приспосабливаясь отнюдь не к тем условиям, в которых предполагалось их существование.

Нерыночность внешних условий (или отсутствие институциональных соглашений и окружения) проявляется во всем. Это и отсутствие независимых и объективных судов и мздоимство на всех уровнях власти;  неуважение в многообразных формах и видах к частной собственности, причем как со стороны обычных людей, так и со стороны государства, которое само до сих пор остается крупнейшим собственником; и недостаточная развитость института  саморегулированиями и социальной ответственности  бизнеса.

Таким образом, среднестатистическое современное акционерное общество российского или украинского образца и его западный «аналог» это разные продукты различных систем корпоративного управления и без создания необходимых условий существования корпоративная система отношений будет отвергаться как неэффективная. Хотя на самом деле эта неэффективность является лишь следствием того, что внедряемые механизмы используются не в тех условиях, для которых они были разработаны. То есть происходит подмена причин нерезультативности внедряемых механизмов и как следствие отторжение их самих.

Изначально, в момент перехода от социалистической формации к капиталистической, здание корпоративных отношений представлялось как некая пирамида – с мощным основанием в виде социально-культурной среды и устойчивой средней частью в виде разумного и действенного законодательства о компаниях и рынках. Венчать эту пирамиду должен был изящный шпиль, представляющий собой систему саморегулирования по вопросам корпоративной этики, а также социальной ответственности бизнеса перед акционерами и акционеров перед обществом. В итоге мы имеем нечто – с весьма слабым фундаментом, мощной и раздутой средней частью и проектом шпиля. И самое любопытное, что основные усилия до сих пор направлены на усиление «срединной» части этой конструкции, которая уже далеко обогнала фундамент.

Что же происходит на практике? Мы ратуем за открытость и достоверность информации, за своевременность и полноту ее предоставления. Абсолютно разумные и правильные требования с точки зрения западного бизнеса. Но у нас, только недавно завершились «горячие» войны за право владения и в самом разгаре «холодные» (корпоративные) войны, когда обладание хоть малейшей информацией о противнике дает существенные преимущества. Война идет с конкурентами, и с рейдерами[229], и с многочисленными представителями государства. А акционеры, для которых обеспечивается вся открытость и прозрачность, существуют в ограниченном количестве т.к. большинство из них уже давно аккумулировало  если не 100% акций, то близкие к этому пакеты, и поэтому они недоумевают – перед кем еще они должны «раскрываться»? Перед государством? Перед владельцами одной-двух акций, которые остались еще со времен чековой приватизации и уже забыли о том, что они акционеры?

Неоспорим и тот факт, что навыков анализа финансовой отчетности у абсолютного большинства граждан наших стран  не было, нет, и вряд ли эти навыки появятся в ближайшее время. Поэтому фактически сегодня типичное акционерное общество отчитывается перед своими конкурентами и перед рейдерами, ищущими, пути осуществления захвата акционерного общества.

В печати постоянно идут разговоры об усилении позиций миноритарных акционеров. Почему-то под ними понимаются исключительно работники акционерных обществ, которым мажоритарии не хотят выплачивать дивиденды. Но принятая в наших странах корпоративная система так устроена, что мажоритарий всегда будет ратовать за рост капитализации, а миноритарий – за выплату дивидендов. И не потому, что один из них плохой, а другой хороший. Просто таковы «параметры системы». И с ними надо примириться или менять систему в целом (хотя на какую?). Но и среди миноритариев есть разные акционеры. Нельзя же сравнивать отношение к бизнесу со стороны владельца одной акции и владельца 40% акций – второго пакета в акционерном обществе после контрольного. Поэтому, говорить о защите интересов «миноритариев вообще» - смысла нет. Во всяком случае сегодня, пока «холодная» война не имеет даже признаков завершения. Поэтому необходимо начать с защиты интересов «больших» миноритариев, владельцев пакетов акций, размером от блокирующего до контрольного и существенно расширить перечень вопросов общего собрания акционеров, по которым решение должно приниматься не простым, а квалифицированным большинством. Такой подход, с одной стороны, позволит привлекать инвесторов в бизнес, предоставляя им достаточный уровень прав и гарантий, а с другой стороны, оградит бизнес от рейдеров.

Говорить же о привлечении инвестиций частных вкладчиков, способных купить десяток – другой акций одной компании, вообще неправильно. Существующие риски в реальном бизнесе настолько велики, что проанализировать и оценить их «простой вкладчик» просто не в состоянии. Для этого необходимо специальное образование и опыт работы. А в силу отсутствия и того и другого, а также  достаточного капитала, обычный вкладчик не сможет создать хорошо диверсифицированный портфель и тем более управлять им. На сегодняшнем этапе развития фондового рынка наиболее социально ответственным подходом со стороны государства было бы стимулирование вложений частных инвесторов в рынок посредством финансовых посредников – банков, инвестиционных и пенсионных фондов, страховых компаний. В пользу такого подхода говорит и общемировая практика. Пусть российский и украинский рынок немного успокоится, пусть на нем снизятся риски и появится стабилизация. Сейчас же большинству инвесторов на фондовом рынке делать нечего

Классический подход к вопросам государства и права говорит о том, что нормативная база должна отражать сложившиеся в обществе правила и условия ведения бизнеса. Законодательство о компаниях и рынках (в том числе финансовых) и в России и в Украине пока достаточно сильно оторвано от действительности. Да, оно отражает лучшую мировую практику и оказывает некоторое дисциплинирующее воздействие, направляя бизнес в общемировое русло и наши национальные кодексы не хуже западных вариантов, но реальная практика существования и ведения бизнеса говорит о другом. Построение хорошего здания корпоративных отношений без возведения мощного фундамента социально-культурных отношений невозможно в принципе.

Однако завершить книгу следует на оптимистической ноте, ибо хорошее корпоративное управление есть благо для компании, поскольку, во-первых, это инструмент, с помощью которого может быть достигнут баланс интересов различных сторон, а во-вторых, это необходимый компонент поступательного долгосрочного развития компании. Именно такое понимание способно превратить корпоративное управление из теории в реальный механизм функционирования современной корпорации

---

Предыдущая

Оглавление